Михаил Шуфутинский: в России меня любят больше

в России меня любят больше

24.

11.

2010 09:26     — Михаил Захарович, вы как-то сказали, что не считаете себя певцом. А кто же вы? — Ну да, я же по специальности аккордеонист и дирижер-хороник. Так что предпочитаю называть себя не певцом, а музыкантом. думаю, это мое призвание, которое я еще в детстве разгадал. Ребенком я осознал свою, как я это называю, влюбленность в звуки. С самых первых лет жизни я слышал, как папа играл на гитаре и на трубе, как они с мамой пели — мои родители были врачами, но все в нашем доме дышало музыкой. И не только музыка, но и любой звук меня трогал, рождал какие-то ассоциации — я слушал звуки дождя, звуки шагов по хрустящему снегу… И все это навсегда запечатлелось в моей памяти. А позже, когда появились слова в моей жизни, то они слились со звуками и придали музыке уже совсем новый смысл. Наверное, поэтому я и стал петь.- Знаю, что вашей первой сценой стали ресторанные площадки…

 — Да, еще в музучилище я выступал в московских ресторанах. Студентам дневного отделения тогда запрещалось работать, но прожить на стипендию было невозможно, вот и приходилось рисковать. А после окончания училища я уехал за рублем на Север — пел в ресторанах Магадана, Петропавловска-Камчатского. Там собирались разные люди: рыбаки, моряки, дальнобойщики. Для них мы пели все подряд: и «Ландыши», и «Мишка, Мишка», и «Караван» Эллингтона, и песни Тома Джонса. Все, что человек попросит, нужно было исполнять, а уж если он решит спеть (за что платили вдвойне) — тем более. Так что там мы зарабатывал настолько хорошо, что даже не ходили получать зарплату 140 рублей. Зато чаевые лились рекой, получали мы до 2000 рублей в месяц…- А потом вы вернулись в Москву и стали руководителем ВИА «Лейся, песня». А это правда, что ансамбль не пускали на гастроли и не показывали по ТВ из-за вашей бороды? — Так и было! Тогдашнее телевизионное руководство невзлюбило меня из-за моей, мягко говоря, несоветской внешности. Мне так прямо и сказали — ТВ-эфиров у «Песни» не будет, пока я не сбрею бороду. Нас даже в Болгарию на гастроли не выпускали… И я понял, что в такой атмосфере больше жить не смогу! Подумал: я взрослый человек, у меня семья, два сына — почему я должен всю жизнь под кого-то подстраиваться? Но уехать в то время было сложно. Я подал документы, но потом еще два года ждал разрешения. Было тяжело: работать-то я не мог — уже под колпаком. деньги стали кончаться, заложили и квартиру, и машину. А потом вдруг все произошло так внезапно, что мы даже вещи собрать не успели. Бросили все и в 1981 году уехали без оглядки.- Не было страшно ехать в неизвестность? — Я ничего не боялся. Я приехал в страну, где мне впервые в жизни никто не указывал, что мне нужно говорить, как выглядеть, как одеваться. И я почти сразу почувствовал там себя как дома. Мы поселились у знакомых, и буквально через неделю я уже работал! Стал аккомпанировать на аккордеоне певице Нине Бродской, получал 100 долларов за концерт. Заработал две тысячи долларов и стал постоянно работать аккордеонистом в русском ресторане. Но однажды певец, которому я аккомпанировал, заболел. И что было делать — пришлось запеть мне. Я тогда спел все песни, которые знал по Магадану…- Но почему вы стали петь шансон? Ведь вам его не заказывали и вы были вольны петь все, что захотите? — Наверное, эта музыка была где-то на подкорке. Эти песни я впитал с молоком матери. Когда мне было лет пять, я засыпал под пение моего папы, под «Таганку». Ну и конечно, наших эмигрантов тянуло ко всему, что было здесь запрещено. Поэтому они и восприняли мое пение на ура. Вообще, шансон — это ведь по-французски «песня». Так что это жанр гораздо более широкий, нежели многие привыкли думать. Тюремная лирика — это лишь маленькая веточка этого огромного дерева. Хорошо об этом говорил Михаил Танич: «Шансон — это песни не про тюрьму. Это песни про жизнь — нашу и вашу».- Вы 12 лет прожили в Америке. А когда вернулись, ожидали, что будете так популярны в России? — В 90-м году, когда я еще не вернулся в Союз, а просто приехал на гастроли, я был в шоке от своей популярности! Помню, я вышел на свой первый концерт в Киеве, где в зале было около 10 000 человек, и оказалось, что люди знают каждую ноту, которую я спел, каждое слово, которое я сказал, они меня ждали, и я за летний период сделал 75 концертов по дворцам спорта и стадионам. Так я решил, что мне надо жить здесь, поскольку меня здесь любят больше.- Михаил Захарович, вы 40 лет женаты на вашей супруге Маргарите. Раскройте секрет — как жениться раз и навсегда? — Жениться раз и навсегда-нетрудно, немало людей так и живет. Но проблема в том, что происходит это по инерции. Поэтому важно сохранить нежные отношения друг к другу, не перестать быть близкими людьми. Идеально, когда с годами отношения из пылкой страсти перерастают в необходимость друг в друге, когда ты не мыслишь себя без супруга. Можно даже не видеться каждый день и при этом постоянно поддерживать связь. Мы вот, например, с Ритой из-за моей работы в России вынуждены подолгу жить врозь. Но я уверен: чем тяжелее разлуки, тем сладостнее встречи! Мы живем на разных континентах, но мы постоянно говорим по телефону, стараемся при первой же возможности встретиться. И отпуск мы всегда проводим вместе. Вот сейчас уже планируем, где отпраздновать Рождество.- С вашими сыновьями и внуками часто видитесь? Чем они занимаются? — Старший сын Дэвид живет в Москве, продюсирует звук в кино. Он работал в проекте Джорджа Лукаса «Звездные войны», участвовал в сведении звука для «Аватара». С детьми Дэвида я вижусь часто — они приезжают в мой загородный дом на выходные. Мише 1 год, Анечке 4 года, а старшему Андрюше — 11 лет, он учится в лингвистической школе — лучше меня говорит по-английски, а еще учит французский и немецкий. А мой младший сын Антон с семьей живет в Америке, он женат на афроамериканке Брэнди, у них трое сыновей, младший совсем малыш. Так что я шестикратный дедушка!